Как медиа освещали возвращенцев из Сирии и Ирака. Фильмами, репортажами и программами о возвращении казахстанцев из Сирии в этом году обзавелись многие медиа, производящие видеоконтент. Тема действительно интересная, ведь ещё лет шесть-семь назад её замалчивали. И только после того, как близкие уехавших на войну казахстанцев стали узнавать родные лица в интернет-роликах из зон боевых действий и сообщать об этом журналистам, власть признала: проблема выезда из страны по религиозным мотивам существует. Теперь достаточно набрать в строке поиска YouTube «Жусан» (название операции КНБ РК), и сайт выдаст множество ссылок на казахстанские медиапродукты, сценарии которых так похожи, будто писал их один человек.
Как правило, авторы используют кадры приземлившегося в казахстанском аэропорту самолёта, встречу прибывших граждан с родственниками, рассказы героинь о том, как их вместе с детьми мужья увезли на войну и какие ужасы там творились. Повествование в конце концов сводится к благодарности руководству страны за спасение заблудших душ и мирное небо, которое нужно ценить.
В ноябре телеканал QAZAQSTAN показал фильм «Жусан: оралу мен оңалу» («Жусан: возвращение и реабилитация») в двух частях, тоже похожий на другие работы о сирийских историях. Возможно, поэтому авторы решили привнести что-то особенное, а, может, просто настолько недооценили своего зрителя, что сняли стендап журналиста, имитирующего наблюдение за якобы прибывающим из Сирии самолётом. Видео задумчиво смотрящего в окно на взлётно-посадочную полосу журналиста смонтировали со снятыми ранее кадрами выходящих из самолета женщин в мусульманских платьях и детей — такой нелепый обман способен заметить даже непрофессионал.
Обе части фильма «Жусан: оралу мен оңалу» почти одинакового содержания (менялись только героини), созданы по законам пропаганды, когда одну и ту же информацию повторяют, как мантру: рассказы женщин в платках о событиях в Сирии и их сожалениях, комментарии экспертов о заблуждениях в выборе веры и ловушках религиозных радикалов. Авторы прекрасно сыграли на контрастах — зрителю показывали то сирийскую разруху и взрывы, то мирный Казахстан; в конце дополнили картину пафосным закадровым текстом о государственной заботе. Однако создатели фильма ничего не сказали о проблемах, связанных с возвращением казахстанцев из зон военных действий, о причинах, по которым люди так охотно поверили в сказки о счастливом Халифате, ради которого они готовы были пожертвовать своей жизнью.
Другие грани сирийских историй
Работа о прибывших в Казахстан в рамках операции «Жусан» появилась и на YouTube-канале Azattyk TV. Фильм «Жусан иісі» («Запах полыни») журналиста Жулдыз Толеу начинается с постановочной сцены: двое детей в степи собирают ветки полыни и бегут в объятья женщины в чёрном закрытом мусульманском наряде со словами «апа-апа!», обнимают её. В следующем кадре кусок чёрной ткани ложится на полынную степь.
Отсутствие у героев артистизма (а, может, и отсутствие должного дубляжа) смазало планируемый автором эффект. Теперь зритель ждёт обилия постановочных сцен и пафоса. Однако дальнейшее повествование всё же удерживает внимание — во многом благодаря репортажной съёмке и отсутствию закадрового текста. На протяжении всего фильма камера следит за героиней с детьми, они вернулись из Сирии в родной город. Женщина готовит детям завтрак и рассказывает о своей судьбе, событиях в зоне военных действий; отводит дочку на занятия, занимается обыденными делами.
— Смотри, учительницу слушай внимательно, делай то, что она говорит. В школе нельзя бегать, прыгать, — говорит она малышке по дороге на учёбу.
— Я и так там не бегаю, — тихо отвечает девочка.
Работа Жулдыз Толеу — это попытка показать внутренний мир женщин, подвергшихся религиозной вербовке. Отчасти ей это удалось. Диалог матери с ребенком очень точно демонстрирует зрителю стиль воспитания, приемлемый для этой семьи. Не бегать и не прыгать в школе семилетней девочке, наверное, сложно. Отказ от собственных желаний в угоду другим людям (быть может, даже неосознанно) во многих казахстанских семьях, культивирующих послушание и несвободу, возводится в абсолют. Интересна в фильме ещё одна культурологическая деталь: дети главной героини не говорят на родном языке, сама она тоже владеет им не очень хорошо, зато один из сыновей легко переводит фразу с казахского на арабский и отвечает на вопросы журналиста об игрушках по-русски.
Все героини фильма имели доступ к светскому образованию на родине, почти все получили дипломы, но в юном возрасте увлеклись религией и последовали за своими мужьями — приверженцами нетрадиционного ислама. Это всё, о чём информирует картина. За кадром остались отношения этих женщин с семьёй, обществом и государством. С того самого момента, как зрителю показали чёрную ткань, брошенную на степную траву, он ждёт ответа на вопрос: «Почему эти женщины предпочли платок и “другой ислам” светскому образу жизни, и что для них хиджаб сейчас?» Ответа он не получит.
Идею фильма ближе к концу неожиданно раскрывает комментарий психоаналитика Анны Кудияровой.
«Что такого было в их душе? Это что за война у них в душе, что они эту внутреннюю войну решили просто реализовать?» — риторически вопрошает она и в итоге предлагает принять государственную программу по психологическому оздоровлению — очень простое решение, больше похожее на манипуляцию.
В своей работе Жулдыз Толеу — так же, как и её коллеги из государственных медиа — поддержала идеологический пафос, будто подгоняла сюжет под заранее заготовленные рамки. У всех героинь, по их словам, сейчас всё отлично, они прошли реабилитацию. И та самая благодарность за возвращение на родину, к которой с самого начала фильма вела зрителя автор вдохновляющей музыкой, наконец-то прозвучала.
Автор фильма появляется в кадре дважды — в начале, когда она входит в дом главной героини (и это оправданно), и в конце, когда героиня, работающая парикмахером… стрижет её. Зачем журналист оказалась в парикмахерском кресле? Непонятно. То ли хотела запечатлеть себя на видео, то ли просто решила постричься прямо во время работы.
Конец фильма — постановочные кадры героини с двумя детьми, идущей по дороге, уже облачённой в яркое платье традиционного кроя и обычный платок, а не хиджаб, — ещё больше диссонирует с сюжетом фильма, чем начальная художественная сцена.
Редко продукция регионального телевидения способна конкурировать по качеству с материалами журналистов крупных медиа. Однако фильм (хотя, скорее, спецрепортаж) «Долгая дорога домой. История возвращённых из Сирии» (имя автора в описании не указано), опубликованный на YouTube-канале «Акжайык телеарнасы», — именно этот случай. Авторы отошли от шаблонов с одинаковыми историями женщин в хиджабах и навели объектив на противоположную сторону — сняли материал о казахстанцах, ожидавших родных из Сирии.
Удачный выбор героев, поразивших своей искренностью, несомненно — заслуга журналиста, сумевшего правильно задать вопросы, расположить к себе собеседников, в том числе 10-летнего ребенка, потерявшего на войне мать, отца и старшего брата. Его история — центральная в этой работе: мальчик и родная бабушка долго не могли найти друг друга, встретились в Казахстане благодаря операции «Жусан» и теперь вместе переживают смерть близких, каждый по-своему. Пожилая женщина отказывается верить в смерть единственной дочери, а внук пытается убедить её в том, что мать стала шахидкой. Ребёнок говорит об этом абсолютно спокойно, как о чём-то обыденном, но в приватном разговоре с бабушкой признаётся, что не может смотреть семейные фотоальбомы — боится заплакать.
Заметно, что этот материал снимали телевизионщики-новостники, умеющие ловить «говорящий кадр» и умещать в короткий хронометраж только самое главное — так, что зритель видит реальный масштаб трагедии без гиперболизации и буквально физически ощущает боль в сердцах сотен казахстанцев, испытавших на себе последствия религиозной вербовки близких.
«Мы такая нация, которая не боится проблем»
Возвращение сотен казахстанцев из Сирии вызывает немало опасений в обществе. В комментариях к фильмам некоторые пользователи Сети пишут, что сомневаются в качестве реабилитации и адаптации этих людей и видят в них потенциальную угрозу национальной безопасности. Этот вопрос в медиа не особо популярен. Даже когда телеканал «Хабар» снимает программу «Религия сегодня» и заявляет тему «Реабилитация после “Жусана”», в выпуске речь идёт о вербовке казахстанцев, её последствиях и о самой операции КНБ. Руководитель общественной организации «Информационно-пропагандистский и реабилитационный центр “Ак ниет”» Алим Шауметов лишь говорит: его НПО занимается дерадикализацией и реабилитацией граждан, но ему негде было перенимать опыт, «учились на ходу». Однако теперь, якобы, другие страны интересуются успешной казахстанской практикой.
В интервью на сайте Kazislam.kz, опубликованном в октябре этого года, Шауметов говорит: прежде чем начать работу, он прочитал специалистам лекцию и дал следующую установку: «Мы должны быть к ним (участникам программы реабилитации и дерадикализации — ред.) доброжелательными. Они должны почувствовать нашу любовь. Не вздумайте их упрекать в чём-либо. Их простил наш президент, их простил народ, и мы должны их простить».
Героини казахстанских фильмов, программ и репортажей о возвращении из Сирии «кочуют» из сценария в сценарий. Хотя многие скрывают лица, их уже легко узнать по голосам. На шоу «Большая неделя» телеканала «Хабар» (на очень общую тему «Вера в правое дело?») ведущая Айгуль Адилова задаёт вопрос: «Как вы оказались в Сирии?» Героиня Аида Сарина говорит:
— Я десятки раз рассказывала свою историю. Я не хочу оглядываться назад. Мы живём сейчас настоящим. Лучше давайте поговорим о том, как сейчас.
Но ведущая её не слышит и настойчиво просит рассказать о страхах, чувствах во время отъезда из Казахстана и после возвращения на родину, о чувствах её детей. Несмотря на нежелание героини говорить об эмоциональной стороне вопроса, ведущая всё же добилась от неё и ещё от одной гостьи, побывавшей на войне, сравнения реальности в Сирии и мирной жизни в Казахстане.
В этой программе прозвучали и актуальные вопросы, волнующие большинство казахстанцев. Например: почему Казахстан возвращает граждан из Сирии?
— Казахстан принял самые беспрецедентные меры. Как вы знаете, даже европейские страны поставили множество условий и блокировок. (…) Дания возвращает детей только до 10 лет, Германия вернула всего девять человек, Швейцария — 18, мы около 600 человек вернули, — сообщил руководитель РОО «Контртеррористический центр» Аманжол Уразбаев.
Официальные лица, ответственные за решения в области нацбезопасности, идеологии, религиозной политики или реабилитации бывших жителей Сирии, в этом ток-шоу не участвовали, поэтому спрашивать было не с кого. Помощь властей в возвращении сограждан на родину обосновывал зрителям имам столичной мечети Максатбек Каиргалиев. И он заметил в начале, что «мы такая нация, которая не боится проблем», так как пережили голод и ядерные испытания.
— А представьте, что мы этих людей оставим там же (в Сирии — ред.), они наберутся опыта вести вербовку на национальном казахском мышлении и будут оттуда, из-за границы, вербовать тысячи. Здесь в зоне риска у него 100 человек, а там — десятки тысяч молодых людей, которых он будет на национальных нотах дальше вербовать прекрасно, и мы с ним там ничего сделать не сможем. А здесь он под контролем, — сказал Каиргалиев.
Аргумент, конечно, так себе, но возразить спикерам, во всём согласным друг с другом, на этом ток-шоу было некому. Скепсис иногда демонстрировали ведущие, но быстро соглашались с доводами гостей, так что хабаровская атмосфера оптимизма быстро восстанавливалась.
За всем этим пафосом в медиа о единстве нации во спасение заблудших душ и президентском прощении отошли на второй план социально-политические, идеологические промахи власти, которые привели к росту числа религиозных фанатов. Не признавая ошибок, невозможно их исправить. Займутся ли госуправленцы когда-нибудь реальным повышением гражданского сознания, доверия к власти, качества образования и социального роста молодёжи, неизвестно. Очевидно только, что благодаря возвращению граждан из Сирии и особенностям освещения этой темы в СМИ любимый месседж советских пропагандистов «лишь бы не было войны» теперь посылают современным казахстанцам. На фоне рассказов о беззаконии, голоде и разврате в Сирии Казахстан всё ещё выглядит райским садом. Особенно для тех, кто никогда не бывал в развитых странах. А, может, и не побывает в них никогда.