Когда речь заходит о религиозной активности мигрантов из стран Центральной Азии в России, обычно упоминаются центральные регионы, а ещё конкретней Москва с Питером. Гораздо реже, практически никогда огромный Сибирский регион, который в последние годы активно осваивается мигрантами из Центральной Азии. На заседании Региональной консультативной рабочей группы по вызовам свободы вероисповедания и совести, религиозной практики мигрантов и репатриантов, организованном Search for Common Ground в Бишкеке научный сотрудник Центра качественных исследований социальной политики в РФ, кандидат исторических наук Дмитрий Опарин поделился выводами из своего исследования, посвященного религиозной и другой социальной практике мигрантов из Центральной Азии в России на примере Иркутской области.
Сибирский федеральный округ. Население города Иркутск свыше 617 тысяч человек, из них 4 507 кыргызов, 4 169 таджиков и 4 367 узбеков. Есть соборная мечеть, построенная в 1901-1902 годах и малая мечеть в пригородном посёлке Жилкино. Оба подчиняются Байкальскому муфтияту.
Муллы из Центральной Азии
По определению Дмитрия Опарина, центрально-азиатские муллы — это выходцы из этого региона, которые принимают активное участие в религиозной жизни локальной общины, проводят те или иные ритуалы, консультируют единоверцев по важным для них вопросам. Они сами себя называют муллами, также их именует их же окружение, потому что все они обладают определенным социальным капиталом. При этом они не занимают никаких официальных позиций в муфтияте или городской мечети. Однако они играют большую роль в конструировании религиозной повседневности своих единоверцев, чаще всего земляков, в формировании локального мусульманского пространства в среде мигрантов.
Мулла-экзорцист
Родом из Таджикистана, 42 года. В Иркутск приехал, когда ему было 22 года. Первоначально торговал обувью на одном из местных рынков. После решил сменить работу и ушёл в строительную сферу, стал бригадиром. Купил участок за городом, где начал строить собственный дом. По его словам, учился в медресе в Душанбе. В Иркутске среди мигрантов известен как имам, изгоняющий джинов. «А мы читаем, и нам Аллах поможет лечить и джины пугаются нас. Не могут они нам вредить. Ещё дедушки, прадедушки были любимцами Аллаха, они аулия (благонравные мусульмане, праведники. – прим. автора), приближенные к Аллаху. Они даже с самыми старшими джинами разговаривали. У нас дедушка с одним джином разговаривал и сказал ему: не будешь семь моих поколений трогать, и всем своим родственникам скажи не трогай семь моих поколений.
Есть люди, которые себя считают алимом, всё его знают, но у него семья или воспитание не такие. И вот люди его не уважают <…> Имам должен быть зеркалом другим людям. В зеркало смотрят. Поэтому, может быть, кроме меня есть люди, умеющие хадис, Коран, арабский, грамматика, есть такие люди, но они не хотят идти в имамы. Это тяжёлая работа. Надо жертвовать своё время, своё здоровье, свою жизнь. Например, в три часа ночи мне звонят: у меня ребёнок заболел – почитай. И я пойду туда, я не могу остаться спать и сказать: я отдыхаю и отключить. У меня такой характер, и, наверное, поэтому меня люди поддерживают.
Если ты совершаешь ошибки, то в Ссудный день, ты будешь отвечать за ошибки, которые совершил. Бог говорит – ты почему был не уверен, когда читал, или тахарат у тебя был не полностью, в суре ошибку совершил. Почему ты со мной с ошибкой разговаривал. И меня уважают, мне доверяют. Может быть, я не замечаю, делаю ошибку. Если сзади есть сильный кори, то он приходит потом говорит, что здесь надо исправить.
— Вы не делаете ошибок?
— Стараюсь не делать. Поэтому нам многие люди доверяют. И уважают. И хазрат знает, кого надо поставить почитать.
Брат муллы
Переехал в Иркутск жить и работать в 2003 году. Также как и брат на первом этапе начинал с торговли, торговал обувью и одеждой на одном из рынков Иркутска. В 2008 году получил российское гражданство. В 2013 году купил участок на городской окраине. Сейчас работает таксистом. Проводит пятничные намазы в молельном зале на территории овощной базы Ленинского округа Иркутска, открытого в 2009 году Байкальским муфтиятом.
Муэдзин
Третий герой исследования в советское время в 1988 году проходил срочную воинскую службу в Иркутской области. Поэтому после распада СССР в 1991 году сразу же переехал жить в Иркутск, работает в сфере строительства. Гражданином России стал только в 2007 году. Сейчас служит муэдзином в городской мечети.
Мулла из кыргызской диаспоры
С 2000 года проживает в Иркутске. 1971 года рождения, вместе с супругой торгует одеждой на центральном рынке города. На общественных началах помощник председателя кыргызской диаспоры Иркутска по религиозным вопросам. И местные мусульмане, и имам городской мечети называют его «кыргызским имамом». «Я нигде не учился. У нас это от рода идёт. У меня были прадедушки-муллы, потом дедушка, потом отец, потом я. Отец в нашей деревне в СССР 60 лет имамом был. И мы все его воспитание приняли», — рассказал в интервью.
Молодой мулла
Следующий герой исследования молодой человек 1988 года рождения, родом из Бишкека. В 2013 году уехал трудовым мигрантом в Россию, с 2018 года живёт в Иркутске, работает на стройке, а в свободное время подрабатывает таксистом.
Своя система, гарантируемая муфтием
По словам Дмитрия Опарина, взаимная лояльность и уважение являются основой определенной независимости мусульманских священнослужителей из Центральной Азии, точнее тех, кто называет себя муллой и кого так определяет и сама община мигрантов. Таким образом сохраняется субординация, создаётся своя гибкая и нестрогая, но ситуативно актуализируемая и поддерживаемая разными акторами мусульманского пространства иерархия, основанная на взаимно уважении.
Муфтий Фарит Мингалеев в определенной степени является гарантом стабильности религиозного авторитета мулл из Центральной Азии, они обеспечивают устойчивость системы, которая сформировалась в ходе масштабной миграции. Отличительными чертами этой системы взаимоотношений являются взаимная лояльность, поддерживаемая субординация и определенная взаимозависимость, а те преференции, которые муллы получают за свою деятельность, носят не материальный характер, а социальный и эмоциональный.
Тот авторитет, которым муллы пользуются у местных мусульман, определяет их социальную и даже профессиональную повседневность.
Их известное всем благонравие и религиозные общественные практики обеспечивают им выгодную позицию в численно ограниченной мусульманской среде мигрантов в Иркутске. Таким образом, религиозная активность и полученный благодаря ей социальный капитал становятся одной из стратегий интеграции мигрантов-мусульман в российском городе.
По нашему мнению, муллы из Центральной Азии, несмотря на малочисленность мигрантов мусульманского вероисповедания из ЦА в Иркутске со временем могут усилить свои позиции в этом регионе за счёт активности прихожан из числа мигрантов. Для трудовых мигрантов из стран Центральной Азии мечети в России по сути являются ещё и островком безопасности, защиты и ощущения общности. Это единственная территория помимо места фактического проживания, где мигранты чувствуют себя в безопасности и где могут свободно проявлять свои религиозные практики. Сегодня в Иркутске всего одна мечеть, постепенно усиливается роль молельных комнат на территориях, где работают мигранты. Нельзя исключать того, что со временем эти молельные комнаты могут трансформироваться в полноценные мечети.
Байкальский муфтият
Выходцу из Центральной Азии, где мусульманские организации, в том числе мечети и медресе находятся под единым централизованным управлением муфтията сложно принять разнообразие духовных управлений мусульман в России, которые соперничают между собой за влияние на мусульманскую общину.
Так называемый «Байкальский муфтият» был сформирован 12 мая 2006 года на базе ликвидированного Байкальского казыята Духовного управления мусульман Азиатской части России. В состав Байкальского муфтията входят все мусульманские организации Иркутской области, за исключением общины «Ислам» в городе Братск, которая осталась в составе прежнего Духовного управления.
Байкальский муфтият является независимой структурой и не входит ни в одну из общероссийских духовных управлений мусульман.
Всего в юрисдикции Байкальского муфтията 14 мусульманских общин, 7 мечетей, 4 молельных домов и 4 молельных комнат по Иркутской области. Все они подчиняются напрямую муфтию Фариту Мингалееву.
Духовное управление мусульман Азиатской части России (ДУМ АЧР) ранее называлось Духовным управлением мусульман Сибири и Дальнего Востока и зарегистрирована как религиозная организация в 1997 году. В подчинении ДУМ АЧР 28 региональных казыятов, 270 местных религиозных организаций и 170 религиозных групп, действующих в 25 субъектах России. Верховный муфтий Нафигулла Аширов, имеющий неоднозначную репутацию, известный общественности своими противоречивыми инициативами и призывами, которые неизменно вызывали негативный резонанс.
Раскол в мусульманской общине России: на чьей стороны муфтияты ЦА
Духовное управление мусульман Кыргызстана традиционно поддерживает отношения с Духовным управлением мусульман РФ, бессменно возглавляемой с 1994 года (с момента её учреждения) шейхом Равилем Гайнутдином. У которого натянутые отношения с муфтием Ашировым. Полномочия шейха Равиля как верховного муфтия мусульман России также не признаются мусульманскими общинами Кавказа. Чью сторону могут взять увеличивающие в геометрической прогрессии мусульманские общины мигрантов из Центральной Азии в России сложно прогнозировать, но официальное духовенство в этих странах предпочитает иметь дело с шейхом Равилем.
Текст: PreventionMedia
P.S.Одно из исследований Дмитрия Опарина доступно на нашем портале, можно скачать.
Автор фотогалереи соборной мечети в Иркутске Дмитрий Дмитриев.