Традиционно беженцами называют тех, кто убегает от войны или непосредственного преследования из-за своей расы, религии, национальности, социальной принадлежности, политических убеждений. Это те критерии, на которые смотрят миграционные службы, но журналистам в материалах на эту тему стоит опираться не только на формальные критерии, но и на этику гуманизма.
Мы должны помнить, что люди покидают свои дома по разным причинам: есть климатические беженцы, женщины, покидающие свои страны из-за гендерно-ориентированного насилия, и другие категории беженцев. И миграционные службы, и общество в целом часто относит всех этих людей к экономическим мигрантам, вследствие чего они не получают должного внимания, им меньше сопереживают и оказывают мало поддержки.
В беседах с коллегами на тему нынешнего миграционного кризиса на белорусско-литовской границе я заметила, что, во-первых, и среди журналистов часто встречается предвзятое отношение к беженцам и мигрантам (особенно когда речь идет о выходцах из стран Азии, Африки и Ближнего Востока), а во-вторых, это отношение часто возникает из-за недостатка знаний по теме.
Выбирая те или иные слова для своих текстов, мы можем способствовать и росту ненависти и, наоборот, более быстрой и успешной интеграции беженцев в новые сообщества.
Во многих развитых и развивающихся странах сильны стереотипы, что люди бегут из своих стран из-за лени и нежелания работать и что именно из-за беженцев в более богатых странах растет преступность.
Журналисты могут способствовать укреплению этих стереотипов, что способствует росту расистских настроений, которые, в свою очередь, приводят к преступлениям на почве ненависти – таким как расстрел молодежного лагеря в Норвегии Андреасом Брейвиком или нападение на Сулаймона Саидова в Москве.
Ниже приведены советы для журналистов, создающих материалы о беженцах и мигрантах. Вот о чем мы должны помнить, чтобы не стать причиной разжигания ненависти.
Термины – это важно
Белорусская правозащитная организация Human Constanta была зарегистрирована в Минске в 2016 году. Как сказано на сайте этой организации, одно из направлений ее деятельности – «защита прав человека иностранных граждан и лиц без гражданства». В настоящее время под давлением правительства Беларуси Human Constanta, как и десятки других неправительственных организаций страны, находятся в стадии ликвидации.
По словам правозащитницы Насты Лойко, Human Constanta возникла как реакция на то, что некоторые темы – права иностранных граждан и людей без гражданства, права человека онлайн и антидискриминация в широком смысле – в белорусском правозащитном сообществе практически не прорабатывались.
Несмотря на давление со стороны властей, эксперты Human Constanta продолжают работать, в том числе регулярно общаться с медиа, они дают экспертные комментарии и проводят обучающие семинары по освещению определенных тем. «Последние несколько месяцев большая часть нашей работы – как раз взаимодействие с медиа и литовскими чиновниками относительно ситуации, связанной с тем, что в Литву приезжают люди из Ирака и других стран, которых, очевидно, специально привозят так называемые белорусские власти, – говорит Лойко. – И есть проблема с тем, как эта история освещается в медиа… эта тема подается односторонне – только как проблема, при этом совершенно не учитываются судьбы людей«.
Эксперты этой организации составили памятку, в которой объяснили, что такое мягкая форма языка вражды, почему не следует употреблять слово «нелегал» и какие слова журналистам лучше выбирать, работая над материалами на эту тему.
Вот что они советуют журналистам, освещающим темы, связанные с беженцами и мигрантами.
Во-первых, использовать слово «нелегал» нельзя из-за презумпции невиновности. Называя людей нелегалами, мы фактически обвиняем их в пересечении границы в неположенном месте, подделке документов или другом нарушении правил въезда или пребывания в стране.
Но эти нарушения должны быть доказаны. Пока не было суда, человек считается невиновным. Правда, и после суда от термина «нелегал» лучше отказаться. Вместо этого, если это действительно важно для материала, можно сказать, что человек нарушил миграционное законодательство или совершил такое-то правонарушение. Важно не вешать ярлык на человека, а говорить именно о совершенном поступке.
Во-вторых, термин «нелегал» способствует дегуманизации и излишнему обобщению. Кто-то пересекает границу в неположенном месте, потому что бежит от политического преследования или войны, а кто-то вовремя не обновляет документы, потому что скрывается от полиции из-за совершенного преступления. Да и во втором случае человек опасен не из-за отсутствия документов, а из-за совершенных правонарушений. Со статусом в стране опасность этого человека для общества никак не связана, и навешивание ярлыка не дает читателям полезной информации, но способствует ненависти.
В-третьих, определение «нелегал» негативно окрашено и подталкивает к идее, что у человека есть злой умысел. В реальности некоторые люди живут без документов, потому что находятся в процессе их оформления. А кто-то испытывает трудности с тем, чтобы оформить документы из-за низкого уровня образования, незнания языка и сложности бюрократических процедур. Таким людям нужна помощь в интеграции, а стигматизируя их, мы только усугубляем проблему.
Вместо слова «нелегалы» мы можем выбирать другие термины:
– нерегулярные мигранты и беженцы;
– мигранты и беженцы, не имеющие документов;
– люди, которых подозревают в нарушении миграционного законодательства;
– люди, нарушившие миграционное законодательство.
Акцент на национальности или цвете кожи участников преступления почти всегда способствует разжиганию расизма
Когда в 2011 году появились первые сообщения о теракте в Норвегии, в них говорилось об исламистском следе, но в реальности террористом оказался этнический норвежец, выступающий категорически против мультикультурализма. Это яркий трагический пример того, к чему приводит стигматизация мигрантов и беженцев и акцент на национальности и цвете кожи в материалах о преступлениях.
Описывая преступников, мы выделяем те факторы, которые считаем важными, и опускаем те, которые, как мы уверены, никак не связаны с преступлением. Долгое время в российской криминальной хронике выходцев из стран Кавказа (а также выходцев из стран Центральной Азии, а позднее и других приезжих) называли «лицами кавказской национальности». Аналогичные упоминания о том, что преступление совершил «человек славянской национальности» использовались гораздо реже. Из-за частых упоминаний о «преступниках кавказской национальности» создается впечатление, что большинство преступлений совершается приезжими.
При этом по словам представителя МВД РФ Кирилла Адзинова, в 2020 году всего по стране только 3,5% преступлений совершается мигрантами (но в Москве и Санкт-Петербурге количество таких преступлений доходило до 20%).
Вот несколько других исследований. Исследование Висконсинского университета в Мадисоне, посвященное преступности в Техасе, США, в 2012–2018 годах, также опровергло миф об особой опасности нерегулярных мигрантов: оказалось, что абсолютное большинство преступлений совершают местные по рождению и мигранты без проблем с документами. А проведенное в 2015-м году исследование влияния миграции на преступность показало, что в Европе рост миграции не влияет на преступность, но тесно связан с повышением общей тревожности и антимиграционных настроений в обществе.
В этом материале команда проекта «Проверка реальности» BBC приводит много данных о трансформации преступности в Германии и роли беженцев в этом процессе.
Указывать на национальность, легальный или нелегальный статус или религию участников преступления стоит только тогда, когда преступление было совершено на почве ненависти или напрямую связано с этими факторами (например, если девочке провели калечащую операцию на половых органах из-за национальных традиций или если на человека напали из-за его цвета кожи). В остальных случаях такие указания могут способствовать разжиганию расизма и ксенофобии.
Правило «ничего о нас без нас» актуально и для беженцев
«Ничего о нас без нас» – это принцип, согласно которому уязвимые группы должны иметь возможность высказываться и участвовать в разработке политик, влияющих на жизнь этих групп. Этот принцип часто используется для защиты прав людей с инвалидностью, в текстах об инклюзивном образовании важно давать слово самим людям с инвалидностью и им семьям, а в материалах об антиабортной политике – женщинам, на которых она может повлиять.
Точно так же стоит подходить к материалам о мигрантах и беженцах. Конечно, комментарии миграционных служб, волонтеров и соцработников очень важны, но ими нельзя ограничиваться, если мы хотим посмотреть на ситуацию со всех сторон, и видеть не только позицию жителей принимающей страны.
Такой подход помогает избегать покровительственного отношения к беженцам со стороны журналистов и местных сообществ в принимающих странах, а также формировать у аудитории реалистичное представление о нуждах и запросах сообществ.
Чтобы сделать беженцев и их проблемы более заметными, создаются отдельные организации и проводятся мероприятия. Например, Агентство по делам беженцев ООН создало Международный консультативный совет по делам молодежи, а Oxfam организовала Международный конгресс беженцев.
Берите комментарии у самих беженцев, мигрантов и их родных, дайте им возможность самим рассказать о своих проблемах и нуждах.
Относитесь к самим беженцам не как к проблеме, которую надо как можно скорее решить, а как к людям, нуждающимся в помощи.
Беженцы помогают укреплять экономику принимающих стран
Когда речь заходит о влиянии на экономику, беженцев часто описывают как обузу для принимающих стран. Говорят о том, что на переселенцев тратятся огромные бюджетные средства – на питание и проживание в лагере беженцев, на интеграцию, медицинское обслуживание и социальные выплаты. Эти идеи в итоге приводят к укреплению позиций националистов и росту антимигрантских настроений в обществе и связанных с этим дискриминации и преступлений.
Тем не менее опыт Германии показывает, что беженцы могут положительно влиять на экономику принимающих стран.
Не описывайте в своим материалах беженцев как тяжкую ношу для экономики. Вместо этого говорите обо всем спектре экономических процессов, связанных с массивной миграцией, – не забывайте о реструктуризации рынка труда (часто беженцы работают на низкооплачиваемых работах с плохими условиями труда) и постепенном переводе домашнего труда из неоплачиваемого в делегированный.
Источник: IJnet, Анастасия Захаревич — белорусская журналистка-фрилансер, пишет в основном о феминизме, экологии и урбанистике. Освещала протесты в Беларуси в 2020 году, после чего была вынуждена уехать из страны. Получила политическое убежище в Латвии.
Фото: Julie Ricard с сайта Unsplash